(к вопросу о славянском происхождении Рюрика)

И.Н. Милошевич,

Л.Н. Милошевич

Известный деятель эсеровского движения Феликс Вадимович Волховский (1845-1914), литератор, публицист, политический эмигрант, завершивший свой жизненный путь в Лондоне (где он общался, в частности, с Ф. Энгельсом), в автобиографическом повествовании вспоминает, что его дед Петр Григорьевич «вел свой род от князей Волховских, которые некогда княжили на реке Волхове».

Петр Григорьевич Волховский (1794-1861), дворянин Черниговской и Полтавской губерний, участник Отечественной войны 1812 года, генерал-майор Корпуса жандармов, с 1853 года владел богатым поместьем Мойсевка.  Поместье он унаследовал после Татьяны Густавовны Волховской, урожденной Гампф, дочери поручика Густава Гампфа. Эти подробности авторы приводят для того, чтобы показать, что Татьяна Густавовна, о которой Т.Г. Шевченко в своем стихотворении «Заповiдна квiтка» писал («В Мойсевке – Украинском Версале – у Волховской, у княгини, бал давали…»), была женой  князя Петра Степановича Волховского, внучатым племянником которого являлся Петр Григорьевич.

Полковник Петр Степанович Волховский (1736-1815) в ноябре 1799 года именным указом Императора Павла I был пожалован в статские советники и назначен Малороссийским почт-директором. В 1804 году он был уже действительным статским советником, т.е. статским (гражданским) генералом.

И Петр Григорьевич, и Петр Степанович Волховские были образованными людьми, государственными служащими Российской империи, чиновниками высокого ранга.  В их времена имела широкое распространение версия, согласно которой Рюрик являлся внуком одного из волховских князей,  Гостомысла.

Добавим, что Петр Григорьевич являлся братом видного государственного деятеля 1-ой половины XIX столетия Степана Григорьевича Волховского (1786-1858), в 1830-50-х годах бывшего Черниговским вице-губернатором, губернатором Вологодской и Самарской губерний, членом Правительствующего Сената и закончившего свою служебную деятельность в чине тайного советника.

Таким образом, как минимум четыре представителя пяти поколений рода Волховских считали и публично представляли себя потомками древних волховских князей.

В украинских источниках встречаются упоминания о Т.Г. Волховской как о «княгине и генеральше». Заметим, что Т.Г. Шевченко, надолго сохранивший теплые воспоминания о встрече с Т.Г. Волховской и дороживший своим знакомством с ней, не называл ее «генеральшей»; это определение возникло независимо от него. Статус Т.Г. Волховской в части «генеральши», т.е. жены генерала, как мы видим, имеет подтверждение, и это придает дополнительную уверенность в том, что такое двойное определение, данное владелице Мойсевки современниками, справедливо и в отношении ее статуса княгини.

Информация о происхождении дворянского рода Волховских от древнерусских волховских князей позволяет по-новому взглянуть на историю так называемой Болоховской земли и ее владетелей, именовавшихся болоховскими князьями и закрепившихся в историографии Киевской Руси под названием «особных» (т.е. особых, особенных) князей.

О Болохове (собирательное название Болоховской земли) имеются летописные известия, зафиксировавшие события, датируемые более чем 100-летним периодом между 1150 и 1257 годами. Болоховских князей было много, но история этих загадочных князей очень темна. Они появились не ранее XII столетия и запомнились тем, что постоянно старались вредить королю Даниилу Галицкому, за что и поплатились лишением уделов. При этом они считались слабыми владетелями, были слишком мелки и незначительны. Уделы свои болоховские князья имели в западной части Киевской земли и получили их, по всей вероятности, от Всеволода Чермного, когда тот был Великим князем киевским. Считается, что болоховские князья были потомками Рюрика, однако как ветвь Рюриковичей они сомнительны. Летопись не называет болоховских князей по именам и отчествам, их генеалогия и происхождение в точности не известны. После 1257 года упоминания о болоховских князьях исчезли со страниц летописей; куда эти князья делись, осталось неизвестным.

Состоявшаяся в ноябре 2012 года интернет-дискуссия по вопросу о Болохове и болоховцах показала, что с тех пор, когда их история со всей возможной тщательностью была рассмотрена историографами XIX столетия, новых знаний, мнений или оценок по этому поводу не прибавилось, и тема по-прежнему остается актуальной.

Возвращаясь к семейству Волховских, отметим, что в энциклопедическом издании Киево-Могилянской Академии, посвященном ее выпускникам, указывается, что предки современных Волховских, происходившие из древнего боярского рода, уже в XIV столетии также проживали на Киевской земле (историческое название собственно Киевского княжества в IX – XV ст.), в ее северной части, в окрестностях Овруча.

 Киево-Могилянскую Академию окончили в свое время Петр (1712-1776) и его родной племянник Федор Павлович (1741-1801) Волховские – высшие иерархи Русской Православной Церкви (РПЦ).

Петр, вошедший в историю РПЦ под духовным именем Афанасий (Вольховский) I, в ходе своей священнической деятельности  служил архимандритом Троице-Сергиевой лавры, епископом Тверским, епископом Ростовским; в 1754 году Императрица Елизавета Петровна назначила Афанасия (Вольховского) I членом Святейшего Всероссийского Правительствующего Синода.

Федор Павлович – Афанасий (Вольховский) II –  служил игуменом Новгородского Кириллова монастыря, наместником Александро-Невской лавры, епископом Старорусским – викарием Новгородской епархии, епископом Могилевским, Оршанским и Полоцким; в 2010 году он канонизирован как Святитель Афанасий Полтавский)

Материалы Киево-Могилянской Академии, основанной почти четыре столетия назад и являющейся одним из главных духовных центров РПЦ, еще раз подтверждают факт исторического существования считающихся полулегендарными волховских князей. Выясняется, что их потомки в результате длительной миграции с берегов Волхова оказались на берегах Днепра, проживающими на Киевской земле, непосредственно во владениях Великих киевских князей, т.е. под их покровительством и защитой, что само по себе заслуживает внимания.

При сопоставлении сведений о болоховских и волховских князьях вырисовывается весьма противоречивая ситуация. Оказывается, что в один и тот же исторический период практически на одной территории сосуществовали княжеские семейства с разными, но на удивление схожими прозваниями: болоховские и волховские.

Вероятность того, что такое совпадение могло случиться в реальности, представляется крайне незначительной. Естественным образом возникает вполне логичное предположение, что в данном случае речь идет об одних и тех же князьях. При рассмотрении вопроса, о каких же именно, в целях объективного определения более достоверного варианта, особенно критичным обстоятельством представляется именно эта притягивающая к себе внимание созвучность прозваний князей, о которых идет речь.

Как известно, прозвания удельных владетелей, становившиеся со временем их фамилиями, были топонимическими, т.е. происходили от названий относящихся к их владениям наиболее значимых географических и ландшафтных объектов местности – природных и искусственных, таких, как центральные поселения (городища), особенности рельефа, крупные водоемы, бассейны главных рек. Классическим примером в этом отношении может служить прозвание волховских князей: в древности они владели территорией, охватывающей бассейн реки Волхов.

Однако в Болоховской земле мы не находим никаких объектов, топонимически обосновывающих такое ее название и, тем самым, объясняющих прозвание ее владетельных князей болоховскими. На данное обстоятельство обратил внимание еще Н.П. Дашкевич, главный исследователь темы: «Летопись не упоминает о городе Болохове, от которого, как от важнейшего, мы могли бы произвести название этой земли», однако это его замечание осталось всего лишь констатацией, за которой не последовало соответствующего ей вывода. Вместе с тем, при кажущейся малозначительности это существенно важный аргумент, ставящий под сомнение сам факт историчности болоховских князей или, как минимум, факт владения приписываемой им территорией.

Напротив, утверждение, что подобное название могло быть придано этой территории волховскими князьями (или их потомками) по ее заселению ими, практически неопровержимо: историками хорошо изучен фактор переноса топографических наименований вследствие миграций людских сообществ (в этой связи вспомним, например: болгары – волгари, выходцы из Поволжья , Болгария – страна пришедших туда болгар-волгарей).

На основании этих аргументов авторами было сделан вывод  о том, что в рассматриваемом случае речь может идти только о волховских князьях. Собственно, этот вывод и стал, в итоге, окончательным утверждением, поскольку дает адекватные ответы на вопросы, касающиеся «особных» князей.

В самом деле: строго говоря, никто из тех, чьими стараниями донесено до нас название Болоховской земли, взятое из рукописного оригинала, не мог слышать, как оно, собственно, произносилось. Нельзя исключать вероятности того, что в действительности оно могло звучать как Волховская земля или, с учетом особенностей местного диалекта, – как Волоховская земля. Филологам, специалистам по этимологии хорошо знакомы как эффект взаимного замещения звуков «б» и «в» при произношении (что характерно не только для русского языка), так и, что особенно важно, трудности идентификации (распознавания) соответствующих им букв кириллицы, графически очень схожих между собою, возникающие при прочтении (воспроизведении) старинных рукописных текстов.

Теперь авторы представляют оставшуюся часть упомянутого выше материала из книги Зотова,  адаптировать эту часть путем замены выражений «болоховские князья» на «волховские князья».

В 1231 году волховские князья помогают венгерскому королевичу Андрею во время его войны с Даниилом Романовичем Галицким. В 1235 году галицкие бояре, заключив союз с волховскими князьями, напали на область Даниила Романовича. Недалеко от Каменца ополчение галицких бояр и волховских князей было наголову разбито Даниилом, причем все волховские князья были взяты им в плен. Летом того же года Рюриковичи князья Изяслав Владимирович северский и Михаил Всеволодович черниговский отправляют посланцев к Даниилу с требованием освободить пленных, причем называют волховских князей своими братьями: «отдай нашу братью, или придем на тя войною», а на отказ Даниила наводят на него множество поляков, русичей и половцев. В результате Даниил был вынужден освободить пленников, однако в 1241 году он полностью опустошает Волховскую землю. Однажды Даниил вместе с князем Василько вступились за волховских князей перед мазовским князем Болеславом Конрадовичем, который хотел наказать и ограбить тех за то, что они вошли в его землю. Тогда же Болеслав сказал о них Даниилу: «не суть вои твои, но суть особнии князи» (это не воины твои, а особые князья). Указание в Киевском синодике неизвестных ранее 55 князей и княгинь наводит на мысль, что в их число вошли также волховские князья. Упоминается «дружба волховских князей с татарами», но с разъяснениями, что в отношении к татарам в первое время после завоевания ими Руси главным принципом политики всех князей было смирение, полное подчинение и полная готовность исполнять все требования татар.

В этом же ключе следует интерпретировать и изложенную выше часть имеющейся информации о Болохове (т.е. Волохове). Из сформированного таким образом комплексного массива данных следует, в частности, вывод, что потомки древнерусских волховских князей – предки современных Волховских обитали на Киевской земле уже в XII столетии.

Повторимся: сопоставление, вернее – сравнительный анализ имеющихся сведений о болоховских и волховских князьях привел авторов к заключению: все эти сведения совершенно определенно указывают, что владетелями так называемой Болоховской земли в период ее существования могли быть только волховские князья. Другими словами, именно волховские князья вошли в историографию Киевского княжества этого периода под названиями болоховских и «особных» князей.

Ставшее вначале неожиданным для авторов, сделанное ими заключение, однако, хорошо подтверждается тем, что дает вполне убедительные ответы на вопросы, до сих пор остающиеся неразрешенными, а именно: когда и откуда появились «особные» князья? куда они исчезли? в чем, собственно, заключалась особенность этих князей? в чем она проявлялась? что послужило причиной ее возникновения?

Теперь можно говорить, что «особные» князья возникли на исторической сцене с приходом на Киевскую землю волховских князей, точнее – потомков древних волховских князей. Ориентировочно, это произошло в конце XI – начале XII столетий. Они не исчезли бесследно: потеряв в ходе военных конфликтов с Даниилом Галицким свои уделы, что практически означало утрату княжеского титула, они все же уцелели, хотя и вынуждены были переместиться на север Киевской земли, где стали боярами, т.е. крупными землевладельцами. Следует полагать, что свои новые наделы они получили от Киевских великих князей. Прекратились лишь упоминания о волховских князьях в летописных источниках, но это было обусловлено тем, что «татарское нашествие сильнейшим образом разразилось над Южной Русью, и с этого времени центр русской исторической жизни переместился с юга на север. Литовское завоевание Южной Руси с конца XIV столетия изолировало ее совсем от Северной Руси» [4, с.1, Введение]. Потомки волховских князей живут и поныне.

Ключевым для понимания существа рассматриваемого вопроса является, по мнению авторов, исторический эпизод пленения волховских князей королем Даниилом Галицким. Представляется, что значение этого реально произошедшего события, в ходе которого особенность «особных» князей раскрылась в наиболее полной мере, до сих пор остается недооцененным.

Решительность, с которой Михаил Всеволодович черниговский и Изяслав Владимирович северский требуют освобождения пленных, их готовность пойти ради них на крайние меры и тот факт, что они организовали и осуществили масштабную военную операцию против Даниила, определенно показывают, что особенность волховских князей заключалась в особом отношении к ним со стороны Рюриковичей. Это видно даже из того, как эти князья называли волховских князей: наши братья, зная, что те не являются Рюриковичами, поскольку предки их владели волховскими землями задолго до прихода туда Рюрика.

Поиски причины возникновения такой особенности волховских князей возвращают нас к известной версии о происхождении Рюрика из указанного рода и заставляют заново взглянуть на ее достоверность. Смысл этой версии состоит в том, что Рюрик был призван владеть славянской древнерусской землей отнюдь не случайно, а именно потому, что сам он по материнской линии был славянином, внуком (сыном дочери) волховского князя Гостомысла, княжившего в ту пору в Новгороде. Следствием же ее становится заключение, что если было у потомков Рюрика особое (положительное) отношение к князьям, не принадлежавшим к их династии, то оно могло распространяться только на род их предков – волховских князей.

В результате проводимой Рюриковичами целенаправленной политики устранения не-Рюриковичей (путем физической ликвидации или лишением удельных владений) уже при Святославе Игоревиче бывшие до династии князья окончательно превратились в бояр; прежние славянские княжеские роды исчезли [8, с.93]. Таким образом, уникальный факт сохранения древнерусского рода волховских князей и управления ими (до определенного времени) территорией, равной около трети киевских великокняжеских владений, действительно указывает на особенное отношение к ним со стороны Рюриковичей, что, в свою очередь, может получить рациональное объяснение только в том случае, если признать родственную связь между ними историческим фактом (см. рисунок, на котором на карту Болохова, составленную Н. Дашкевичем [5, на рисунке заштрихована], наложены границы Киевской земли. При этом, согласно Дашкевичу, половина Болоховской (т.е. Волховской) земли считалась киевской и, поскольку Киевские князья выделили ее совладельцам по собственному желанию, меж-княжеской границы, как таковой, не существовало [5, с.27]. Произошло это, по всей видимости, еще до Всеволода Чермного (ок.1155-1215).

Не следует забывать, что версия происхождения Рюрика от волховских князей всегда сосуществовала с версией о происхождении его от скандинавских варягов, однако при этом первая считалась (и многими считается до сих пор) менее историчной и достоверной, более легендарной, почти мифологемой. До сих пор превалирует скандинавская, или норманнская версия, несмотря на то, что у первой имеются очень серьезные сторонники, например, в лице именитого историка С.А. Гедеонова, академика Санкт-Петербургской Императорской Академии наук. Его труд [8] впечатляет глубиной убежденности автора в правоте подтверждаемой им версии и силой аргументации, указывающей на поистине энциклопедическую профессиональную эрудицию.

Возможно, именно по причине засилья норманнской версии достаточно очевидная, на взгляд авторов, вероятность причастности к рассматриваемым событиям предков дворянского рода Волховских просто ускользала от внимания исследователей.

(Здесь необходимо отметить, что Н.П. Дашкевич приблизился к разгадке тайны «особных» князей, о чем говорят его предположения, что слово «Болохово» могло произойти от корней «волох», «волх» [5, с.24] и что под названием Болохово следует понимать некое место Volocho, указанное недалеко от Киева на карте, составленной в XV столетии для португальского короля [5, с.59] (по мнению авторов, это явный след пребывания потомков волховских князей на Киевской земле). Однако Дашкевич не сумел связать эти свои мысли единой идеей и довести её до логического завершения.)

Рюриковичи Михаил Всеволодович и Изяслав Владимирович прямо называют «особных» князей «нашими братьями», обращаясь к Даниилу. Они пытаются напомнить ему об их общем происхождении, но эта попытка не увенчалась успехом. Решимость и энергичность, с которыми Михаил Всеволодович и Изяслав Владимирович прибегли к крайним мерам для высвобождения своих «братьев», подтверждают, что они действительно считали их своими кровными родственниками и ценили их за это очень высоко.

Резонный вопрос в этой связи задает Р.В. Зотов [4, с.159]: «А кого же могли назвать своею братьею князья одной ветви Рюриковичей – Ольговичи, обращаясь к князю другой ветви Рюриковичей – Мономаховичу, как не своих близких родичей? Ведь не половцев же?». По результатам своих рассуждений Зотов причисляет «особных» князей к Рюриковичам – и, безусловно, ошибается. Родственные отношения между Волховскими и Рюриковичами, как мы теперь видим, действительно существуют, но они не такие, какими представлял их себе Зотов. Это отношения старшего рода к младшему, образно говоря – отцов и детей.

Волховские не принадлежат к Рюриковичам, но те и другие происходят из одного рода, т.е. имеют общих предков.

Факты весьма почтительного отношения Рюриковичей к «особным» князьям, действительно, указывают на то, в генеалогической иерархии волховские князья ставились ими выше. Представляется, что это почитание носило отчасти характер преклонения перед волховскими князьями как перед живыми представителями древнего рода, из которого вышли Рюриковичи.

Рюриковичи поколения Даниила Галицкого еще в XIII столетии хорошо помнили об общности их происхождения с волховскими князьями. Знали об этом не только Рюриковичи, известно это было, например, польскому князю Болеславу Конрадовичу. То, что для нескольких последних поколений историков и историографов является предметом непримиримой полемики, для них было общеизвестным историческим фактом. Ранние потомки Рюрика еще помнили, что волховские князья – их прямые предки, и ценили их за это, вероятно, даже с элементами мистического отношения к ним, как это вообще свойственно языческим народностям.

Мы не знаем, какой был характер у короля (единственного в истории России) Даниила Галицкого, каким был его менталитет. Из действий Михаила Всеволодовича черниговского и Изяслава Владимировича северского со всей очевидностью следует: они всерьез опасались, что Даниил может уничтожить захваченных им волховских князей, руководствуясь некими государственными интересами или другими своими политическими соображениями; велика была опасность, что в итоге этот род исчезнет, как таковой. Возможно, Даниил видел в них соперников, реальных или потенциальных, во влиянии на других Рюриковичей, и мог решиться использовать удобный случай, чтобы избавиться от всех волховских князей, как носителей угрозы, сразу. Нельзя отвергать и вероятность того, что у Даниила просто могли появиться маниакальные идеи, развитию которых, как известно, способствует положение верховного правителя.

Совершенно очевидно, что черниговский и северский князья считали невозможным допустить расправу Даниила над захваченными им волховскими князьямиасправы Даниила над захваченными 0000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000000. При этом оба князя (возможно, их было больше) понимали, что, организуя нападение на столь сильного противника, они рисковали судьбами собственных семейств, ставя их под реальную угрозу лишения наследных уделов и титулов или даже уничтожения.

Весь этот эпизод, энергичные, отчаянные меры, в результате которых плененные князья были спасены, со всей наглядностью демонстрируют, насколько высоко ценили Рюриковичи волховских князей, насколько дорожили ими, видя в них своих единокровных братьев, причем – старших по родственной иерархии. Борьба между родственниками за власть, зачастую – братоубийственная, видимо, всегда воспринималась как предосудительное, но неизбежное явление, находившее даже некое морально-политическое обоснование. Иное дело – отношение к предкам; очевидно, во все времена и у большинства народов оно, по определению, проявлялось в форме поклонения им, доходящего порою до фанатизма.

Авторы не ставят перед собой задачи доказательства княжеского достоинства рода Волховских. Думается, в этом нет необходимости. В дореволюционные времена никто и не ставил его под сомнение, подтверждением чего могут служить нередкие случаи упоминания Волховских именно как князей в исторических материалах и литературных произведениях. То, что род Волховских не значится в списках княжеских родов Российской Империи, легко объяснимо: с давних пор в России действовала едва ли не официальная установка, согласно которой русским князем мог быть только Рюрикович, потомок Рюрика. Попытка (гипотетическая) кого-либо из рода Волховских обратиться за оформлением княжеского титула непременно встретила бы сопротивление – всем было известно, что волховские князья существовали задолго до прихода Рюрика на новгородскую землю, что этот род более древний, чем династия Рюриковичей, что это – старший род.

В книге [9] современного исследователя Л. Гурченко, чрезвычайно смелой по замыслу и весьма своеобразной по его исполнению, во второй ее части, сюжетно не связанной с первой – давшей название сборнику, содержится любопытная глава «Облик Рюриковичей». Автор рисует в ней словесный портрет типичного представителя этого рода, характерные черты которого он находит у князей Владимира I Святославича (ок.960-1015), Ярослава Мудрого (980-1054), Всеволода Мстиславича (?-1138), Святослава Всеволодовича (1196-1252), царя Ивана Грозного (1530-1584), на основании чего Л. Гурченко заключает, что сходные черты внешности были и у родоначальников – Рюрика, Игоря Рюриковича, Святослава Игоревича. Вот этот портрет: «лицо продолговатое, невысокий лоб, глаза большие навыкате, нос тонкий, длинный, с горбинкой и прямо ото лба, широкие скулы, небольшая верхняя губа над толстой нижней, подбородок небольшой – исключительно выразительный облик» [9, сс.210-214].

Взгляните на дошедшие до нас прижизненные портреты архиепископа РПЦ Федора Павловича (1741-1801) и генерал-майора Владимира Дмитриевича (1798-1841) Вольховских, прямых потомков древнерусских волховских князей: те же самые, устойчивые отличительные черты, полностью соответствующие вышеприведенному словесному описанию. Вывод: очевидно, свой внешний вид Рюриковичи унаследовали от волховских князей, что, на взгляд авторов, является еще одним в ряду подтверждений славянского происхождения родоначальника династии Рюриковичей.

Цель настоящей публикации – перевести историю волховских князей из категории артефактов, объективность которых наука вынуждена отрицать, пока не появляется возможность их объяснить, в разряд исторических фактов. Судьба волховских князей не оборвалась с приходом Рюрика, как это некоторые себе представляют. Напротив, она получила новый импульс для своего развития. Данная статья – это попытка вернуть недостающее, выпавшее и вновь найденное звено в неразрывную цепь событий, заполнить временной провал в истории волховских князей между 2-ой половиной IX столетия (когда в 864 году погиб восставший против пришельцев волховский князь Вадим Храбрый – внук Гостомысла, т.е. двоюродный брат Рюрика) и XIV столетием (когда потомки волховских князей, став уже боярским родом, отметились на Киевской земле, в окрестностях Овруча – города, теснейшим образом связанного со становлением Династии), воссоединить обрывки исторических нитей, связывающих древних волховских князей, затем – бояр, затем – дворян Волховских с их современными потомками.

Итак, на основании вышеизложенного авторы считают:

1. Боярско-дворянский род Волховских произошел от древнерусских волховских князей, потомки которых, проживавшие на территории Киевской земли, вошли в её историю XII – XIII столетий как «особные» князья.

2. Особенность «особных» волховских князей заключалась в отчетливо выраженном почтительном отношении к ним со стороны князей династии Рюриковичей, явно контрастировавшим с их отношением к другим древнерусским княжеским родам.

3. Особое отношение к волховским князьям являлось следствием того, что Рюриковичи считали их своими единокровными родственниками, старшими в генеалогическом отношении.

4. Содержание пунктов 1 – 3 в совокупности свидетельствует в пользу версии происхождения Рюрика из рода волховских князей. По существу, это новое подтверждение справедливости теории славянского происхождения Рюрика.

* * *

Из сказанного выше можно сделать еще вывод: благодаря родственным связям с правящей Династией волховские князья, по всей вероятности, остались единственным древнерусским княжеским семейством, потомки которого живут в настоящее время. И в этом выразилась еще одна уникальная особенность «особных» князей.

Будучи прямыми потомками боярского (во времена Киевской Руси и Московского царства), затем – дворянского (до конца Российской Империи) рода Волховских, авторы, следуя примеру своего родственника Петра Григорьевича, отныне станут «вести свой род от князей волховских, которые некогда княжили на реке Волхове».

ИСПОЛЬЗОВАННЫЕ ИСТОЧНИКИ:

1. Ф. Волховской. Отрывки одной человеческой жизни. Журнал «Современник», март 1912. (С.-Петербург, 1912).

2. Вітрила натхнення: зб. літ. тв. / Київський національний економічний ун-т
(К. : КНЕУ, 2006).

3. Месяцеслов с росписью чиновных особ в Государстве, на лето от Рождества Христова 1804. (В Санкт-Петербурге, при Императорской Академии наук).

4. О Черниговских князьях по Любецкому синодику и о Черниговском княжестве в татарское время. Исследование Р.Вл.Зотова. Издание Археографической комиссии. (С.-Петербург, 1892).

5. Дашкевич Н.П. Болоховская земля и ее значение в Русской истории.
(Киев,1876).

6. Киево-Могилянська академiя в iменах XVII—XVIII ст. Енциклопедичне видання. (Киiв, ВД «КМ Академiя», 2001 р.).

7. Буровский А.М. Новгородская альтернатива. Подлинная столица Руси.
(М. : Эксмо, 2010).

8. Гедеонов С.А. Варяги и Русь. Разоблачение норманнского мифа. (М. : Эксмо : Алгоритм, 2012).

9. Л. Гурченко. Геракл – праотец славян, или Невероятная история русского народа. (М. : Эксмо : Алгоритм, 2012.).