Так называлась любимая игра невельских детей послевоенного поколения. Заводилами были ребята, жившие около речки Еменки. То ли близость к центру города, то ли состав семей (военные, учителя, судьи), но именно здесь образовался интеллектуальный центр подростков. Им нужно было выплеснуть свою энергию.
Родители не находили время для занятий со чадами: пропадали на партсобраниях, заседаниях, участвовали в общественной жизни. Мы этим пользовались, и это оказалось нам на пользу. Не записываясь ни на какие секции, без всякого принуждения и тренера ватага мальчишек и девчонок носилась в 50-е годы прошлого века по улицам города Невеля.
Начиналась игра с разделения на команды. Каждой команде выдавали картонки — ромбы. Одна команда получала бумажки со знаком плюс, другая — минус. Так две разные группы — с плюсами и минусами — становились противниками. На всех ромбах были проставлены цифры. Например, от -100 или +100 до -1000 или +1000. Значит, набиралось две команды по 10 человек. Все разбегались со своими ромбами.
Фантазируя, свои зажатые в детских ладошках бумажки мы сравнивали с деньгами или знаками различия в армии: богатый-бедный или солдат-генерал. Главной целью каждого становилось поймать того, у кого цифра на ромбе была меньше твоей. И не дай бог «солдату» попасться «майору» или даже «капитану». 200 съедали сотку, но становились добычей 300, оно убегало со всех ног от 400 и так далее. Так, забывая о времени, невельская детвора носилась с одного берега реки на другой с криками «Ромба!», забегая во дворы, подвалы и даже на чердаки, прячась, чтобы перевести дух. У кого-то собирались пухлые пачки бумажек, у кого-то — слёзы. Но в плане закалки, тренировки, выносливости, детской солидарности выигрывали все. Среди бегунов не было ни бедных, ни богатых, ни умных, ни глупых. Ценились удача и быстрота реакции.
Мальчишки, которые в школе считались хулиганистыми, честно выигрывали в ромбу. Их туда не надо было зазывать и долго ждать. Все были так увлечены, что забывали про еду, про домашние дела. Но родители как-то не ругались за это.
Дышали мы чистейшим воздухом. Машин на улицах почти не было. На шоссе «Киев- Ленинград» мы не забегали.
Зимой в ромбу не играли, по выходным катались с местной горы Люльки на лыжах. Многие участвовали в городских школьных соревнованиях.
На коньках можно было проехать прямо по улице. Или прицепиться к саням, которые стояли у колодца, где поили коней. С горы катались на длинных полозьях, стоя гуськом один за другим. Падали, поднимались и домой приходили в такой замёрзшей снежной одежде, что к печке её можно было ставить, а не развешивать.
Жарким летом, целыми днями — волейбол или пляж. В нашем распоряжении было Невельское озеро. В то время многие имели лодки, отправлялись на другой берег или плыли по Еменке до Плисского озера. Часто на вёслах сидели женщины: время безотцовщины. Помню, как поочерёдно ловко управлялись с рулевым веслом моя мама и её подруга тётя Рита.
Кроме того, на речке, у спуска возле бывшего дома знаменитого врача Валентина Скачевского детишки облюбовали «Золотой бережок». Наверно, не случайно так его назвали. Безопасное купание, взрослых не было, трава, солнце, полевые цветы… Купались и загорали. Это было счастьем.
Неудивительно, что наша землячка, знаменитая Мария Вениаминовна Юдина называла город своего детства раем на земле… Обидно, что до сих пор мы не смогли дать имя этой пианистки от Бога ни одной улице города. А вот улицы Ленина, Свердлова, Люксембург, Урицкого обозначены. Хоть эти личности никак не связаны с местностью. До революции была другая практика: улицы указывали направление — например, Полоцкая, или близость особых сооружений — Замковая, Спасская, Кагальная.
Правда, в наличии Великолукская улица — это самый близкий к Невелю город. Теперь по улицам не побегаешь — со всех концов потоки машин, а самый тяжёлый транспорт — тяжеловесы с надписью «Великолукский мясокомбинат». Они везут с многочисленных ферм Невельского озёрного края выращенных поросят. Но адрес ферм, к сожалению невельчан, остаётся безымянным.