Краткая биография и родословная графа
«Российская армия покрылась неувядаемой славой. Под Красным 5-6 ноября 1812 г. войска под командованием Милорадовича разгромили Богарнэ, Даву и Нея».
Такая надпись в наше время украсила трёхгранный обелиск, установленный на месте того, что был взорван смоленскими большевиками.
Первоначально памятник в этом прославленном подвигами русского оружия поле боя поставили в честь 35-летия изгнания французов из Отечества, в 1847-м году.
Свидетель разрушения монумента, местный житель Т. Смирнов, рассказывал в своё время, что они, мальчишки, «печально смотрели это. В народе памятник тот любили и берегли, снимали, стоя перед ним, шапки… Старожилы видели, что всё погруженное на баржу для переплавки в Смоленск, у села Сырокоренье перевернулось и ушло на дно Днепра» [13,144].
Так распорядилась судьба. Но имя «настоящего Баярда, рыцаря без страха и упрёка», как называл Милорадовича Кутузов, не было забыто. Как и те битвы, которые стали решающими в войне 1812 г.: Красный, Смоленск, Бородино, Малоярославец, Тарутино.
Михаил Андреевич начал боевую службу на войне со Швецией в 1788-ом году. Во время Итальянского и Швейцарского походов Суворова 1799 года был при штабе главнокомандующего. Генерал от инфантерии (1809 г.).
Во время похода Кутузова в Австрию в целях защиты императора Франца, Милорадович возглавлял мушкетёрский и гренадёрский полки пехотной дивизии [7, 427]. Австрийцам хотелось чужими руками остановить сильного и коварного врага, не пропустить его к Вене. В итоге «неприятель под Кремсом обращается в бегство. Корпус Мортье был разгромлен. Впервые Наполеону нанесён серьёзный удар» [5, 51-56]. Впереди был Аустерлиц — западня, о которой предупреждал Кутузов императоров Александра Павловича и Франца I. Где проявились таланты лучших военачальников — Багратиона, Дохтурова, Милорадовича, и где мы потеряли убитыми и ранеными 21 тыс. человек. Австрия же заключила с Наполеоном мирный договор и, как обычно, предала интересы русских [5,60].
После перехода 12 июня (24 по н.ст.) Наполеоном пограничной реки Неман события стремительно развивались. Под ружьём «Великой армии» стояло более 500 тысяч, Россия на западном фронте держала 300 тысяч, и перевес был не на нашей стороне. Наполеон тщательно готовился к походу, изучал карту. Из всех дорог его внимание привлекла та, что вела от Ковно на Вильно, Витебск, Смоленск и Москву [5,84].
Через Сураж, Поречье и Рудню к Смоленску отходила 1-я Западная армия п/к Барклая де Толли, а южнее — через Слуцк, Салтановку, Мстиславль — 2-я Западная армия (преследуемая противником по пятам) п/к Багратиона.
Невыгодного для нас генерального сражения удалось избежать, началось оборонительное, в результате которого французы недосчитались 20 тыс., что было вдвое больше наших потерь [7, 339].
Наполеону не удалось разбить русские армии поодиночке, что было его стратегическим замыслом. И произошло это не без помощи знаменитой «бессмертной дивизии» Д.П. Неверовского, задержавшей 2 августа неприятеля под Красным. Об этом подвиге много написано.
27-я пехотная Неверовского входила в подчинение Милорадовича. В этой дивизии служил Франц Фомич Пржевальский, представитель известной в Смоленске фамилии [2,58].
Французы во главе с императором подошли к Смоленску с юга 4(16) августа и сразу начали бомбардировку города. Город был подожжён, но силы Барклая и Багратиона уже отступали в поиске выгодного поля битвы. Александр Тургенев писал Вяземскому, что «зарево Смоленска рано или поздно осветит нам путь к Парижу».
В день падения Смоленска 5(17) августа в Петербурге собрался чрезвычайный комитет, который решил просить царя назначить главнокомандующим армией генерала-от-инфантерии князя М.И. Кутузова [5,132].
6(18) августа из города по Московской дороге отступала 2-я армия. После флангового манёвра к ней присоединилась 1-я армия. На правом берегу Днепра оставались лишь казаки Платова. Навстречу французам спешил с войсками Милорадович, появились первые ополченцы. С этим подкреплением Барклай надеялся остановить противника и перейти в наступление у Вязьмы, но вынужден был отступить к Царёву-Займищу.
Новый главнокомандующий уделял большое внимание увеличению армии. 11-го августа он писал Милорадовичу, на которого очень рассчитывал: «1-я и 2-я Западные армии находятся у Смоленска… Нынешний предмет состоит в преграде пути неприятельскому в Москву, к чему, вероятно, и все меры командующими нашими армиями предприняты. Но, зная Вас с войсками, Вашему высокопревосходительству вверенными, поставлено в виду иметь вторичную стену противу сил неприятельских на Москву по дороге от Дорогобужа в той надежде, что Вы, расположа войска, противопоставите силам неприятельским их мужество и вашу твёрдость с тем, что найдёт враг наш другие преграды, когда бы, паче чаяния, силы 1-й и 2-й армий недостаточны были». Подобные письма Михаил Илларионович отправлял на каждой почтовой станции. Одновременно Кутузов дал указание губернатору Москвы графу Ростопчину: «по требованию Милорадовича усилить его войсками, дабы главная армия нашла новый источник усиления» [5,135].
К началу Бородинского сражения формирования Милорадовича были усилены. Они располагались на правом крыле и состояли из 30 тыс. чел., в частности: кавалерийского корпуса Ф. Уварова и 9-ти казачьих полков М. Платова. Они надёжно прикрывали кратчайший путь на Москву. В его войске как ополченец сражался Пётр Вяземский. У М. Милорадовича служил адъютантом Фёдор Глинка.
За Бородино, «битву генералов», в числе многих, Милорадович был удостоен ордена Св. Георгия III степени. Покидая поле, Милорадович будто бы прислал Наполеону депешу, что его генерал подожжёт город, если арьергарду русских не дадут времени удалиться, что будет «защищаться до последней крайности, и под развалинами города погребёт себя и неприятеля». Возможно, таким предупреждением спас многих. Мюрат был отброшен с потерями на пару суток. Был удержан Можайск, пока не вывезли раненых и запас. Начальник штаба А.П. Ермолов писал Михаилу Андреевичу: «После горячего дела в арьергарде неприятель не с такой уже живостью преследует» [5,174].
До Москвы Милорадович возглавлял вторую (из четырёх) колонну, идущую правее Новой Смоленской дороги. Отход войск был образцовым.
Утверждали, что Милорадович брался осадить Петровский дворец ночью и взять Наполеона живым или мёртвым, но Кутузов на то не согласился [1,66]. Аръергардными войсками, уходящими из Москвы, командовал тоже Михаил Андреевич. Кутузов изложил диспозицию во время знаменитого флангового манёвра в район Тарутино: «дезориентация противника, разведка, фальшивое движение» [5,188].
Александр I распорядился стянуть в Калугу все рекрутские войска, общее командование которыми поручил графу Михаилу Андреевичу, освободив его от должности киевского военного губернатора.
Кровопролитные бои в тылу вынудили Наполеона повернуть на Боровск, Верею, Можайск и отступать по разорённой Смоленской дороге. Кутузов отдал распоряжение Милорадовичу выйти на Смоленскую дорогу, перерезав пути отхода корпусу Даву к своим базам.
«Старайтесь всячески иметь самые вернейшие сведения о неприятеле, а для того должны казаки делать частые разъезды во все стороны». Фактически корпус Милорадовича выполнял не только наступательные, но и разведывательные функции. Могли ночью взять в плен около 100 солдат Мюрата [5, 251].
Для подкрепления 2-му и 4-му кавалерийским, пяти казачьим полкам направлялись две кирасирские дивизии генерала Уварова и Платов с казачьими отрядами.
11 октября французские войска подошли к Малоярославцу. Почти одновременно с Наполеоном туда прибыл и Кутузов. Сильный авангард Милорадовича оставался у города, а неприятеля Кутузов заставил отступить по разорённой Смоленской дороге.
При подходе основных сил русских к селу Дуброво, в 26-ти км. от Вязьмы, Кутузов решил нанести сильный удар по наполеоновским корпусам.
22 октября три колонны отряда Милорадовича подошли к Смоленской дороге у села Максимово. С тыла французов стали теснить казаки Платова. Пехотные войска перекрыли дорогу, выбили Даву из с. Фёдоровское, где находились их крупные обозы. На выручку своим бросились Богарнэ и Понятовский.
Милорадович, Платов, Уваров, а также партизаны Сеславина и Фигнера начали штурм города. Бой за Вязьму длился около 10 часов. Неприятель с потерями: 6 тыс. убитыми и 2,5 тыс. пленными — оставил город, отступив к Дорогобужу. Ни о каком «генерале Морозе» не было речи, а паника в стане врага продолжалась, она «распространялась в армии подобно заразной болезни» [5, 287].
Милорадович должен был теснить противника вдоль Смоленской дороги, Платов — севернее, Орлов-Денисов — южнее. Это было не преследование, а уничтожение чужеземной армии. Войска Милорадовича 26 октября (7 ноября) заняли Дорогобуж и повернули на юг, к основной армии. Француза обложили, как зверя, следуя за ним по пятам и истребляя сотнями и тысячами. Армия неприятеля становилась обескровленной. Недаром существует легенда, что Наполеон успел бросить награбленные сокровища в Семлевское озеро. Значит, чуял свою близкую гибель.
В Смоленск Наполеон прибыл 28 октября (9 ноября). А уже «30 октября генерал Милорадович разбил французов под Смоленском: отнял 150 пушек, взял 400 пленных и 800 дезертиров», как писал в дневнике один офицер, очевидец событий [4, 68].
1 ноября из Смоленска к Красному на Оршу двинулись пять эшелонов неприятеля: Жюно и Понятовский, за ними — гвардейцы императора. Перед этим они подожгли дома и взорвали древние укрепления. Главнокомандующий приказал Милорадовичу совместно с казаками Орлова-Денисова и партизанами Давыдова немедленно двинуться к дороге Смоленск — Красный.
«5 ноября», — было предписано в приказе, — «три корпуса, отряды Розена и Ожаровского… становятся за Красным поперёк дороги, 3-й действует прямо на Красный, и через него сохраняются коммуникации с Вами. Вы же при приближении к Красному не тревожьте его в марше, но как он Вас минет, поставив его между огнём, заставить его сдаться». Так и было исполнено.
Милорадович скрытно расположил у сёл Мерлино и Ржавки 2-й и 7-й пехотные, а также 2-й кавалерийский корпуса, пропуская Даву к Красному, чтобы выйти ему в тыл. Французы безуспешно пытались оттеснить от дороги наши войска, но «бегущего в расстройстве неприятеля авангард Милорадовича атаковал при селе Ржавка. Пехота вышла на столбовую дорогу и, заняв фланговое положение, открыла прицельный огонь по отступающим… Всё бежало в ужасе и страхе» [5, 295-296].
С поля боя со свитой в направлении Дубровно ускакал сам Бонапарт, бросив на произвол судьбы корпус Нея. Отряды Богарнэ, Даву и Нея были разгромлены [13,145].
Наши взяли в плен 2 тыс. воинов с 11-ю орудиями. По итогам кампании Милорадович был награждён орденами св. Георгия II степени и Св. Владимира I степени. Ему была посвящена «Авангардная песня», сочинённая композитором Д.Н. Кашиным, «соловьём русских песен» [3,400].
В конце декабря 1812 г. Кутузов обратился к русской армии: «Перейдём границы и потщимся завершить поражение неприятеля на собственных полях его». К середине февраля 1813-го наша армия продвинулась от Немана до Одера на 750-800 км., разгромив основные силы находившейся там наполеоновской гвардии. Войскам Милорадовича (13 тыс чел.) ставилась цель занять Варшаву с целью освобождения Восточной Пруссии.
В апреле они были уже на Эльбе. «В августе 1813г за Кульм подразделение Милорадовича было награждено георгиевским знаменем». В этом же году он стал графом. Он приобщил графскую корону к фамильному дворянскому гербу с надписью «Без страха и упрёка».
За похвальное поведение войск Милорадовича и Платова и «дружеское обхождение к жителям» фельдмаршал благодарил и указывал, что этим они «доставляют пользу всей армии не только в настоящее, но и на предбудущее время. Какая высокая нравственность наших солдат! Какое поведение генералов!» [5,354].
Михаил Илларионович смотрел как бы через века, через дым, порох и смерть, замечая самое главное — чистоту души и преданность тех, кого он вёл к победе.
С 1818-го года граф Михаил Андреевич — военный губернатор Санкт-Петербурга. В это время проходило переустройство Гостиного Двора, был объявлен конкурс. И, с лёгкой руки губернатора, хлопотавшего о привлечении Академии художеств к данному мероприятию, началась модернизация здания [3,429-430]. Были большие планы, хлопоты, встречи с петербуржцами…
Накануне 14 декабря 1825 года он провёл значительную часть воскресенья с драматургом А.А. Шаховским, был также в театре [10,75].
В тот роковой день Николаю I на французском языке сообщили, что «московский полк в полном восстании» и движется к Сенату. Царь вышел из Зимнего на площадь и тут же получил от взволнованного градоначальника сообщение тоже по-французски: «Дело плохо, они идут к Сенату, но я поговорю с ними» [10,104]. И он без колебаний, как истинный рыцарь, в одиночку, двинулся на верную гибель..
Утром его видели в полной парадной форме. «Высокая грудь его была покрыта «двумя дюжинами всех наших и главнейших европейских звёзд и крестов» [10,108]. Восставшие выставили заградительную цепь на площади, никого не пропускали. Унтер-офицер, увидев генерал-губернатора, назвал его изменником, и к царю Милорадович подошёл уже в расстёгнутом мундире, с оторванным воротником и скомканным галстуком. Это было неслыханным вызовом, налицо были все признаки воинственного настроя собравшихся. Уже был побит полковник, директор канцелярии Главного штаба Бибиков.
Поражённый Николай приказал привести присягнувшую конную гвардию. Оказалось, там уже провёл агитацию декабрист Одоевский. Вышел к Милорадовичу один эскадрон. Так исполнялся приказ нового императора. Михаил Андреевич в ярости и гневе сел на коня, выругался и закончил фразу: «не надо вашего отряда, не хочу, чтобы этот день был запятнан кровью… я кончу один это дело» [10,109-110].
Он подъезжал к мятежному каре один, с уверенностью бурной речью решить всё… Мог ли геройский генерал предположить, что смута так овладеет сердцами солдат? Он остановился шагах в 10-11 от заговорщиков. Некоторые ряды, зная его, отдали честь.
«Граф говорил с солдатами превосходно. Он любил говорить речи: «Солдаты! Солдаты! Кто из вас был со мной под Кульмом, Люценом, Бауценом?».
Многие там были, но все молчали. То же — офицеры. Вынув из ножен шпагу, подаренную цесаревичем Константином, он громко прочёл надпись «Другу моему Милорадовичу», и добавил, что не может быть изменником другу и брату царя.
— Вы — не русские офицеры и солдаты, а мерзавцы, осрамившие русский мундир, военную честь, вы — пятно России, преступники перед царём, светом, богом!» [10,111].
Верхушка элиты, в частности, военная, показала своё разложение. Руку на генерал-губернатора подняли коренные представители мятежной знати. Князь Е.Оболенский — поручик Финляндского полка, начальник штаба — схватил ружьё и с возгласом «прочь!» штыком развернул коня Милорадовича и ранил его самого, а отставной поручик Каховский выстрелом пробил андреевскую ленту и левый бок генерала. Пуля застряла в правой части груди.
Этнический серб жизнью своей расплатился за верную службу русскому Царю и Отечеству. Иностранец оказался преданнее престолу, чем смутьяны гвардии; именно он был истинным патриотом России, а не прославляемые ранее декабристы. Один из них ранил и офицера свиты. Был убит полковник Стюрлер. А по приказанию штабс-капитана князя Щепина Ростовского стреляли и его подчинённые.
«Вся, в течение почти столетия, невинно пролитая кровь, начиная с графа Милорадовича и кончая последним, вчера или сегодня убитым, городовым, кровь, пролитая во имя призрачной свободы, — эта кровь лежит ничем не смываемым пятном на памяти декабристов», — писала графиня С.Д. Толь [11,54].
Кстати, один из свидетелей по делу декабристов, С. Семёнов, признавался, что Устав «Союза благоденствия» — это извлечение из постановления прусского тайного общества [10,186].
Ранение генерал-губернатора остановило собравшихся. Окружавшая толпа отхлынула: не все солдаты поддержали командиров-агитаторов. Но для массы городских жителей заговор послужил примером. В историка Карамзина запустили на площади камнями, священнику Исаакиевского собора, духовнику Милорадовича, повредили ногу.
Смертельно раненого графа перенесли в комнату Конногвардейского полка, где он и скончался в ночь на 15 декабря [7,427].
Род дворян Милорадовичей происходил из Герцеговины. Местное предание сохранило память о трёх братьях: Радое, Любисаве и Милисаве, построивших церкви близ Житомыслича. Милислав пробрался в Россию, куда последовали за ним и другие…
В 1711 году по именному указу Петра I и через письмо графа Головкина был вызван с братьями Александром и Гавриилом на малороссийскую службу из Сербии.
Михаил Ильич Милорадович (1727-1729) — полковник на Полтавщине, первый представитель интересующего рода. Умер в Малороссии .
Жена — Ульяна Бутович, дочь генерального есаула, их сын —
Степан Михайлович — бунчуковый товарищ. От брака с дочерью Михаила Гамалея Ульяной имел сыновей:
1) Пётр Степанович (1723-1799) — полковник Войска Запорожского, дослужился до генерал-майора. Стал богатым помещиком, ему принадлежало более 5200 крепостных крестьян.
Жена — Софья Семёновна, ур. Полуботок [6,124].
Их единственный сын — Григорий Петрович (8.01.1765- 1828) — наследник огромного состояния — родился в Черниговской губернии. За строительство дорог, почтовых контор в русских центрах получил ордена Св. Владимира, Св. Анны, удостоился звания д.с.с. [12, 270-271]. С 1802 он — первый гражданский губернатор Тавриды [8, 61-66].
Жена — Александра Павловна Кочубей (сестра министра внутренних дел В.П. Кочубея, племянница графа А.А. Безбородко).
Сын — Александр Григорьевич Милорадович.
Внук — Григорий Александрович (р.24.09.1839) — генерал-майор свиты Е.И.В. — числился адъютантом своего дяди А.С. Милорадовича. Он был известным историком и составил список «О роде дворян и графа Милорадовича».
2) Андрей Степанович, генерал-поручик в войске Румянцева-Задунайского, соратник Суворова и Кутузова; отличился в сражении при Шумле.
Ж. — Мария Андреевна Горленко, дочь бригадира.
Сын — Михаил Андреевич Милорадович (12.10.1771- 15.12.1825). Он с двоюродным братом Григорием Петровичем путешествовал по Европе. Военное дело братья изучали в Лейпциге, Страсбурге, Меце. В Париже были представлены королю Людовику 16-му и Марии-Антуанетте [8, 63]. С ним и пресеклась бы графская фамилия Милорадовичей, но 19 марта 1871-го, в честь столетия со дня его рождения, император Александр II соизволил возвести старшего в роде — Григория Александровича Милорадовича — в графское достоинство [8,126].
Множество сербов верой и правдой служили своей новой Родине -России. Они отличались и на военной, и на государственной службе.
Ещё в середине 18- го века выходцы из Герцеговины, Черногории, других территорий Сербии начали селиться на Украине между реками Синюхой и Днепром. Центром стал Новомиргород, крепость Святой Елизаветы (Елизаветград). Там, в Малороссии были корни обрусевших Милорадовичей.
В 1752 г. Елизавета Петровна издала Указ об определении земель для поселения сербов [9, 237].
И сейчас это — очень актуальные для нас факты и сведения.
ЛИТЕРАТУРА:
- Васькин А. Москва 1812 года глазами русских и французов. М.: «Спутник+». 2012.
- Воинская слава в поколениях Смоленщины. Родословные земляческие чтения. М. 2018.
- Волков О. Два стольных града. М.: «Энциклопедия российских деревень».1994.
- Дневник Павла Пущина. 1812- 1814 гг. Ленинград: «Издательство университета». 1987.
- Жилин П.А. Гибель наполеоновской армии в России. М.: «Наука». 1974.
- История родов русского дворянства. Составил П.Н.Петров. Т.2. М.: «Современник».1991. (ротапринт 1886 г.).
- Календарь памятных дат Российской военной истории. М.: «Логос». 2001.
- Кравчук А.С. Дела и дни. Таврические губернаторы.1802- 1854.Симферополь: «Бизнес-информ». 2019.
- Лещиловская И.И. Сербский народ и Россия в 18 веке. Спб.: «Историческая книга». 2006.
- Материалы по истории восстания декабристов в 20-ти т. М.: «РОССПЭН». 2001.Т.18.
- Нечкина М.В. День 14 декабря 1825 года. М.: «Мысль». 1985.
- Решетников Л.П. Вернуться в Россию. М.: «Издательство М. Смолина». 2019.
- Федорченко В.И. Дворянские роды, прославившие Отечество. Красноярск: «Бонус»; М. : «Олма-пресс». 2003.
- Шкурлов И. «Памятник при Красном» // Родина. 2012. №6.