Николай Ильич Милошевич (29.10.1912 — 01.07.1947), инженер-капитан-лейтенант, родился в Киеве, участник ВОВ.
Его отец — потомственный дворянин, статский советник И.Н Вольховский — имел собственный дом в Киеве на бывшей Оссиевской улице. В семье было пятеро маленьких детей. Но все рухнуло в одночасье. В день объявления Первой мировой отец умирает от разрыва сердца на станции Боярка, где семья снимала дачу. Мать, Софья Вильгельмовна (Васильевна) Милошевич, с детьми едет к брату в Ярославль, потом за ним, служащим Государственного банка, в Самару. Начинается гражданская война. Владимир Милошевич в Омске попадает в больницу, после выздоровления подаёт прошение на фронт. Не попав в призыв и оставшись без работы, он пропадает без вести. Несмотря на то, что управление банка делало всё возможное для розыска и обеспечения своих сотрудников. Положение Софьи Васильевны, оставшейся совсем одной, становится затруднительным. Семья — бесправна. О том, что её собственные предки верно служили в охране русских царей, нельзя было даже заикаться. Выживая, семья отправилась дальше по Волге и на Урал, в надежде найти кров и пищу. В 1919 г. проживали в Невьянске, где Софья Васильевна работала учительницей.
Во второй половине 1919г. Невьянск был занят белыми.
Только с 8 лет Николай смог пойти учиться. В 1928-м закончил ж/д школу-семилетку в Камышлове Уральской области, где они дольше всего задержались. Мать работала в детском доме, ей дали комнату. Николай с сёстрами росли активными детьми. А жизнь в пионерских отрядах бурлила, радовала, несмотря на всеобщую безотцовщину.
Единственный в многодетной семье мальчик прошел суровую школу жизни. На уроки ему иногда приходилось бегать чуть ли не босиком. Но он был волевым, и поступил в школу ФЗУ при паровозо- ремонтных мастерских в Молотове (Перми).
Вскоре в связи с переездом матери перевёлся в училище при заводе «Красный Профинтерн» в г. Орджоникидзе (Владикавказ). После трёх лет обучения комсомолец начал работать токарем. По пять километров ежедневно добирался пешком в мастерские завода. Соорудив будильник из часов-ходиков, вставал рано утром, и в обтрёпанной одежонке в любую погоду шёл в свой цех.
Успешно закончил вечерний рабфак. В 1932 году поступил в Московский авиационный институт, но попал под сокращение. Пришлось работать на станции Лухтонга Северной ж/д, позже в Краснопресненском тресте очистки, а также проходчиком на Метрострое. Несмотря на тяжёлую работу и неустроенность, он полюбил столицу, мечтал «впитать там всё возможное».
В декабре 1934-го был призван в Красную армию и направлен в артиллерийский полк Московской пролетарской стрелковой дивизии, во взвод разведки. После армии, в 1936 году, поступил в Высшее военно-морское училище имени Дзержинского в городе на Неве. В Ленинград он вернулся, потому что там, на проспекте 25-го Октября, 92, в кв.11 уже пять лет проживала его мать, коренная петербуржка, а также учились сёстры. Он сам жаждал получить диплом, стать морским офицером. В Дзержинке вступил в партию. Выпуск курса Николая состоялся в июне 1941 года. В автобиографии, подписанной им 25 июня 1941 года, не скрыт тот факт, что его отец — из потомственных дворян, что с 1908 по 1910 гг. родители ездили на лечение в Париж, что у них был свой дом в Киеве, и, наконец, что город их детства Невьянск занимался Белой армией.
Инженер-кораблестроитель, коммунист, капитан-лейтенант Милошевич прошел две войны, был награжден орденом Отечественной войны 1 степени, медалями «За победу над Японией» и «За боевые заслуги».
В 1943-м и в 1944-м его направляли в Москву в командировки на завод, в лабораторию подводной сварки. В письмах жене Ларисе Богословской, в одно время с ним учившейся в Ленинграде, но в Герценовском, педагогическом, он рассказывал, как добивался у начальства возможности участвовать в подводных испытаниях: «Под водой работать буду!». Сохранилось боевое предписание экспедиции подводных работ особого назначения (ЭПРОН) от 12 августа 1945г. (Владивосток): «инженер-капитан-лейтенанту Милошевичу убыть в распоряжение командира группы для выполнения спецзадания в захваченных у противника портах». На нем -подпись контр-адмирала Николаева от 15.08.1945: «Пропускать и допускать к работе».
Может быть, из-за секретности, но про войну с Японией подробностей в письмах нет, или они не сохранились. Две войны были пройдены, но опасная и трудная работа продолжалась. В 1946-м отец был назначен заместителем командира 74-го аварийно-спасательного отряда Камчатской военной флотилии Тихоокеанского флота. В спасении судов участвовало много кораблей, сотни людей, не все операции заканчивались удачно. Много послевоенных лет корабли Камчатской флотилии, созданной на базе Петропавловской военно-морской базы, очищали воды Авачинского залива, восточного берега Камчатки и северных Курил от минных полей, плавающих снарядов. Проводимые подъёмные работы тоже были ответственными, серьёзными и опасными заданиями, как на фронте. В них участвовали эскадренные миноносцы, подводные лодки, сторожевые корабли, гидрографические суда, катерные тральщики. Все подвергались риску, как и 74-й аварийно-спасательный отряд.
В последнем из сохранившихся отцовских писем от 26.10.1946 написано: «Больше двух месяцев был на операции по снятию с мели корабля на одном из южных островов далекой Курильской гряды. Дикое и пустынное место! В море заросли морской капусты такие густые, что шлюпка идёт с большим трудом. Волны с шумом бьются о камни, о голые скалы на берегу… Уходил 16 августа, а когда вернусь в Петропавловск, к Лорочке, к сыновьям, не знаю. Кто, уходя в море, скажет точно, когда он вернется обратно? Уже скоро полгода, как мы на Камчатке».
Он мечтал вернуться в Ленинград, воспитывать детей. Но доля спасателей — непредсказуема. И об этом — тоже в письме: «Возвращаемся после неудачной экспедиции. Сколько труда, риска для жизни, для кораблей, разочарований, седых волос, суровых складок рта». Он пишет, что работа проходит в невероятно трудных условиях…
Спасательные работы по снятию с мели тральщика «Капсюль» в районе островов Урупи-то 1 июля 1947 оказались для него последними… Он был похоронен на кладбище в Петропавловске. Военному инженеру было всего 35 лет. Такая короткая, ёмкая, характерная для его поколения жизнь. Осталась вдова с тремя детьми…
И очень обидно за всех воевавших дальневосточников, особенно погибших там, когда мы наблюдаем поведение Японии, так и не осознавшей уроки войны, желающей пересмотра условий подписания мирного договора, спекулирующей на теме Курил, заявляющей претензии на территорию, политую кровью наших отцов.
И хороши наши союзники, которые обещали, что в случае победы в войне с Японией должны быть удовлетворены наши претензии. А теперь на чьей стороне США, Англия, Франция?
И в послевоенных газетах писали, что Крымские соглашения 3-х великих держав относительно участия СССР в войне против Японии, в т.ч. передача нам Курильских островов, по непонятным причинам не были опубликованы.