Данная статья была опубликована в журнале «Исторические науки» №2 за 2010 г.
Петровская О.Н.
РОДОСЛОВНАЯ И НЕКОТОРЫЕ ФАКТЫ ИЗ ЖИЗНИ «ПЕРВЕНЦА ЛИЦЕЯ»
ГЕНЕРАЛ-МАЙОРА В.Д. ВОЛЬХОВСКОГО
Владимир Дмитриевич Вольховский родился в конце XVIII века в Полтавской губернии «от весьма небогатых, но благородных родителей». Так сообщалось в исследованиях, упоминавших это имя. Год рождения – 1798. Родившись в Малороссии, он сумел поступить в Московский университетский пансион, а затем, как лучший ученик, в Императорский Царскосельский Лицей. И попал он в знаменитый первый набор 1811 года. Его товарищами по учёбе были А. Пушкин, князь А. Горчаков, барон М. Корф, барон А. Дельвиг, И. Пущин, сын первого директора И. Малиновский, В. Кюхельбекер и другие лицеисты, в основном отпрыски дворянских семейств.
В архиве Царскосельского Лицея заинтересованные исследователи нашли сведения, что «Владимир Вольховский был сыном комиссионера 8 класса». Но именно ему по окончании выпуска в 1817 г. будет вручена первая (из двух) золотая медаль, и он будет назван «первым из «первенцев Лицея»». Он становится легендой Царского Села. «Пушкин, князь Горчаков, Вольховский и барон Корф – вот имена, которые всех чаще произносились .., когда заходила речь о прошлом Лицея».
Сам Александр Сергеевич «снял шляпу» перед другом в стихотворении «Роняет лес багряный свой убор»:
«Спартанскою душой пленяя нас,
Воспитанный суровою Минервой,
Пускай опять Вольховский сядет первой,
Последний я, иль Брогльо, иль Данзас».
Оно является также посвящением всем товарищам в день основания Лицея – 19 октября. С лёгкой руки гениального поэта все они станут известными, хотя судьбы их сложатся по-разному. И через сто лет после открытия лучшего в России учебного заведения того времени будут выходить подробные исследования о его первых выпускниках, их родословных, перипетиях карьер военных или служебных, роли и месте каждого в ходе российской истории.
Одной из самых полных и глубоких исторических работ можно считать трёхтомник под названием «Товарищи Пушкина по Императорскому Царскосельскому Лицею. Материалы для словаря лицеистов первого курса (1811–1817)», выпущенный бывшим лицеистом Н. Гастфрейдом в 1913 г. Он начал с главы о В.Д. Вольховском, нашем герое, одном из «замечательных характеров в Летописях Лицея». В основу рассказа легли обширнейшие биографические сведения и генеалогические изыскания многих дореволюционных учёных. Начал автор с родословной Вольховских (Вальховских).
Отец Владимира – Дмитрий Вольховский – из гусар, в царствование императора Павла I был назначен, в числе отличнейших штаб-офицеров армии, к исправлению Комиссарских дел. Автор-историк обратился с запросом в Архив Главного интендантского управления по делу комиссионера 8 класса, но там не обнаружил ни дела, ни формуляра. Дмитрий Вольховский мог очень недолгое время быть комиссионером. И других сведений о его службе появилось мало.
Кое в чём помог Интернет. На страничке «Памятные места Большой Дмитровской Слободы» он выдал, что на правой стороне Георгиевского пер. 4, в бывших палатах бояр Троекуровых с 20х годов XIX в. находились гостиницы «Лондон» и «Яр». Тут жил бригадир Д.А. Вольховский, отец лицейского товарища Пушкина, декабриста В.Д.Вальховского».
Чин бригадира соответствовал гражданскому чину статского советника (прим. автора). В «Материалах для словаря лицеистов первого курса» появились сведения о дяде Владимира Вольховского – Адриане Адриановиче (из архивов Главного Интендантского Управления и Канцелярии Военного Министерства). А.А. Волховский закончил греческий кадетский корпус и поступил прапорщиком в армию в 1794 г., переведён во флот в 1796 г., в 1810 г. уволен из службы подполковником и определён Комиссионером 5 класса, служил до 1842. Жена – Софья Александровна Старинкевич. Этот довольно успешный офицер имел и неудачу: в его деле содержится донос его подчинённого, на опровержение которого потрачено было 8 лет жизни. Сам государь император повелел об исключении из формулярного списка бытность под судом. Мною выделен этот факт из биографии одного из Вольховских не случайно: доносы будут играть фатальную роль в нескольких поколениях данного рода.
Отец братьев Дмитрия и Адриана – дворянин Московской губернии Адриан Вольховский был первым, о ком у Гастфрейнда были сведения от этом роде (или на ком они заканчивались). Отчество деда лицеиста в «Материалах» указано не было.
Определённые трудности поиска были связаны с орфографическим аспектом: фамилия допускает разные написания: «о» или «а» после «В», с мягким знаком или без него. Дореволюционный биограф лицеистов Я.К. Грот считал, что Вальховские и Вольховские принадлежат к одному и тому же роду. Владимир Дмитриевич во время поступления к Лицей записал фамилию как Вольховский.
Кажется не столь важным, какая буква писалась после заглавной, был ли мягкий знак (отнесём это к обычным погрешностям), необходимо заострить внимание не на орфографии, а на географии, то есть основном месте проживания родных «первенца Лицея».
Лицеист, его отец и дядя – уроженцы Полтавщины. Логично предположить, что дед лицеиста, московский дворянин А. Вольховский родом из тех же мест. На эту мысль наводят факты, приведённые в обширном трёхтомнике Н. Гастфрейнда. «Из фамилии Вольховских выделяются два иерарха русской церкви. В каком родстве они находились с Вольховскими, о которых мы пишем, нам неизвестно»9. Запомним эту фразу. Автор не связывает нашего героя с иерархами русской церкви. Речь шла о двух Афанасиях Вольховских, первом и втором, дяде и племяннике.
Афанасий I был епископом Тверским, затем Ростовским, скончался в 1776 г.
Афанасий II – епископом Старорусским, викарием Новгородской епархии, затем – епископом Могилёвским и Полоцким, скончался в 1801 г. В книге даны более детальные подробности их службы, но только по прочтении всей главы, посвященной «первому первенцу», Владимиру Вольховскому, можно понять, насколько близок был Гастфрейнд к составлению более полного генеалогического списка данного рода.
А разгадка таилась в ремарке, которую автор делает в самом конце: «вследствие недосмотра не попало на своё место примечание об епископе Вольховском II, 1741 года рождения, уроженце г. Полтавы. Отец его, Павел, был священником при Николаевской церкви в Полтаве».
Это уже намного ближе. Семья лицеиста и иерархи – не только однофамильцы, но и земляки. Дальше – еще интереснее. Биограф пишет, что Афанасий Вольховский II умер у своего брата Андрея – протоиерея Полтавской Николаевской церкви. Наследниками преосвященного Афанасия по мужской линии стали брат Андрей Вольховский и племянники, а также дети второго брата – Адриана Павловича Вольховского.
Последняя фраза – недостающее звено в родословной. Мы узнали отчество деда Владимира Вольховского – Адриан Павлович. Он – родной брат умершего в Полтаве епископа Могилёвского и Полоцкого Афанасия II. Отец Адриана и Афанасия II – полтавский священник Павел – прадед лицеиста. А епископ Афанасий I, член Св. Синода – брат его прадеда.
Теперь его происхождение представляется совсем в другом свете. «Небогат, без связей», – писали о нём. Знал ли будущий блестящий офицер Генерального Штаба свою родословную, что он не только «сын бедного гусара»? Можно высказать только предположения. Действительно, кроме него, старшего сына, у отца Дмитрия Адриановича и матери Александры Матвеевны были еще Константин и Дмитрий и дочери Анна, Надежда и Ольга. О них известно сравнительно немного. Сам лицеист прославился отнюдь не знатностью и богатством. Очевидным в ходе изучения его биографии становится то, что именно Владимир унаследовал духовное богатство рода, лучшие традиции православия, в которых воспитывались церковные семьи.
Мало зная друг о друге, товарищи Пушкина инстинктивно чувствовали богато одарёную душу Суворочки (прозвище Вольховского, оставшееся с ним на всю жизнь). Все острили и подшучивали, сочиняли куплеты и песни.
В «Национальной песне номер 10», сочинённой кружком царскосельских баловников, такие слова:
«Физика, к тебе стремлюся,
Наизусть тебя учу,
Я с тобою вознесуся,
Перво место получу.
Хоть соскучу, хоть заплачу,
Сидя за громадой книг,
Хоть здоровие потрачу –
Буду первый ученик».
Текст и комментарий словесника, биографа и бывшего лицеиста, Я. Грота: «Возможно, к Вольховскому, шедшему вообще первым, и относится эта песня».
И не менее интересный отрывок из книги академика Грота. Он приводит другую характерную стихотворную проделку юных дарований:
«Он дьячок у нас исправный
И сиделец в классе славный.
Мы ж – нули etc.
У Гаевского, – пишет Грот, – вместо «он» – Корф. Не вставил ли он сам это имя вместо прозвища Корфа – дьячок Мордан? Но по выносе в рукописи этот куплет – продолжение куплета о Вольховском. О Корфе упоминается далее».
Кстати, следующая, «Национальная песня №11», начинается с посвящения именно Суворочке.
«Суворов наш
Ура! Марш, марш!
Кричит, верхом на стуле».
По отзывам наставников двадцати девяти юношей, Вольховский был «дружелюбен, вежлив, уступчив и со всеми одинаков». «Чтобы успешнее работать, он сокращал часы сна и налагал на себя добровольный пост: лишал себя по целым неделям мяса, пирожного, чаю; чтобы упражнять телесные силы, наваливал иногда на плечи два толстейшие словаря». Такое смирение и благочестие объяснялось не возрастом, это редко было среди его сверстников. Даже будучи в мундире оберквартирмейстера Отдельного Кавказского Корпуса, при орденах, «он говорил тихим голосом и краснея от застенчивости».
Воспитав волю, он не мог изменить того, что было дано от природы. Судьба также была дана ему свыше. После окончания Императорского Царскосельского Лицея Вольховский, выдержав особое испытание, был 13 июня 1817 г. определён в гвардейский Генеральный штаб, квартирмейстерскую часть, так называемую «свиту». Превосходные дарования сулили ему большое будущее. Но в 1818 г. он вступил в «Союз спасения» и «Союз благоденствия» и автоматически стал «прикосновенным» к движению декабристов. Участие его было косвенным, выражалось в посещении нескольких собраний, так как он постоянно был в разъездах, командировках, походах. По иронии судьбы он, не участвуя в восстании на Сенатской площади, вынужден был как представитель власти находиться там в момент казни пятерых приговорённых.
Участник нескольких кавказских войн, он был даже назначен генеральным консулом в Египет, но в связи с польским восстанием 1830-1831 гг. был откомандирован в Варшаву. Исполняя обязанности начальника штаба Отдельного Кавказского Корпуса, он умудрился одновременно быть покровителем сосланных на Кавказ декабристов и опальных литераторов.
Женат был на Марии Васильевне Малиновской, дочери первого директора Лицея и внучке известного протоиерея А. Самборского. У них было трое детей: Инна, Владимир и Мария, двое последних умерли во младенчестве.
Причину оставления им службы на Кавказе находили в том, что посетивший Закавказье Николай I остался недоволен командующим Кавказской армией бароном Г.В. Розеном, что отразилось и на отношении к начальнику штаба.
После выхода в отставку в 1839 г. «пожизненную пенсию и аренду обращал он на очищение долгов своего отца, на устройство дел родных и на уплату подушных за крестьян своей жены». Вскоре он заболел и в марте 1841 умер.
Друзья и современники Владимира Дмитриевича были потрясены его скоропостижной смертью.
Вот что писал Е.А. Энгельгардт, директор Лицея в Царском Селе, 14 апреля 1841 г.: «В нашем лицейском мире большая прореха – вчера я получил известие о смерти Вольховского, после 8-дневной болезни. После выхода в отставку он пытался заниматься хозяйством, да не по сердцу это мелочное единобразие. Он скучал, и месяц назад писал, что хочет пуститься служить по дворянским выборам. Жаль Суворчика, он был бы полезный человек государству. Бедная жена с двумя детками».
Декабрист А.Е. Розен считал, что в судьбе его друга сыграли роль «большие неприятности, по личной ненависти к нему фельдмаршала Паскевича. Когда началась война на Кавказе против Персии, то отправили туда Вольховского, где он в продолжении всей войны персидской и турецкой, имел трудную и важную должность обер-квартирмейстера; все движения и расположения войск не давали ему покоя ни днём ни ночью. В то время встретился с Вольховским совоспитанник Лицея знаменитый поэт Пушкин, и передал нам, как он застал труженика, измученного усталостью. Непостижимо, откуда и отчего возродилась ненависть к нему Паскевича? Никогда Вольховский не открывал этой причины, даже не намекал о ней; однажды спросил он преемника своего по должности, только что прибывшего прямо из Варшавы: «Вспоминает ли меня Фельдмаршал?», – «Он никому не скрывает, что он Вас ненавидит», – был ответ… Всегда беда подчиненному, который бывает свидетель промахов тщеславного начальника».
О мстительности и ограниченности И.Ф. Паскевича отзывались многие лучшие умы того времени. И вот расправиться с уважаемыми на Кавказе офицерами бароном Розеном и Вольховским представился случай в виде доноса барона П. Гана и его секретаря г-на Базили. В таком повороте прослеживается схожесть судеб генерал-лицеиста с братом его деда – епископом Афанасием II Вольховским : взлёт карьеры, награды, донос, падение.
«В 1795 г. преосвященным Афанасием получен был важный Указ Св. Синода – принять в своё ведомство православных полоцкой губернии, с 1772 г. состоявших в псковской епархии, и впредь именоваться епископом Могилёвским и Полоцким. Полоцкая губерния перечислена была из псковской в могилёвскую епархию «по лучшей удобности» для обращения в православие униатов. Правительство Екатерины II в 1794 г. предприняло общее воссоединение Западно-русских униатов с православною церковью». И преосвященный, исполняющий свои обязанности с подобающим усердием и рвением, оказался на стремнине событий, по сути драматических, поскольку известно, как отчаянно католики насаждали свою веру. Чем больше достигал православный епископ успехов на тернистом пути, тем мрачнее тучи сгущались над его головой. По указу Павла I он в 1797 г. становится кавалером Ордена Святого Александра Невского, но последовавший донос из Могилёва от тенора архиерейского хора, диакона Ф. Харкевича, круто изменил судьбу епископа. Узнав о доносе, владыко Афанасий отправил в Синод прошение об увольнении его на покой. Умер он в первый день XIX века, 1 января 1801 г., в Полтаве и погребён был в склепе при Полтавской Крестовоздвиженской церкви.
Внук его брата, первый лицеист, генерал-майор Владимир Вольховский похоронен был около церкви Софии Премудрости с. Стратилатовка Изюмского уезда Харьковской губернии. Прямая родословная ветвь, к сожалению, оборвалась. У единственно выжившей из трёх детей, дочери Вольховского Инны (в замужестве Носовой) двое детей также умерли в младенчестве. А у третьей дочери Марии (Хиндгопуло) детей не было.
Инна Вольховская умерла в 1897 г., а вдова Владимира Дмитриевича пережила дочь на 2 года и скончалась в 1899 г., в возрасте 90 лет.
От племянницы Софьи Ивановны Штакеншнейдер, поделившейся с биографами своими воспоминаниями, стало известно, что Мария Васильевна делала всё возможное, чтобы «своими устными преданиями и грудою письменных источников поддерживать в семье лицейский дух. Бывать у неё на поклоне 19 октября и в этот день рассматривать лицейские реликвии считалось обязательным».
В данной статье, таким образом, составлена наиболее полная родословная заслуженного лицеиста эпохи Николая I, который, как и Пушкин, оказался в немилости у императора. Но это ни в какое время не было поводом для забвения. Суворочка снискал любовь и уважение окружавших его людей как покровитель сосланных декабристов, дуэлянтов, разжалованных, преданных суду. В помощи нуждающимся видел он своё основное предназначение. «У него на уме были не звёзды, не аксельбанты, не деньги, он думал о существенной пользе, которую мог принести повсюду, где он находился».
В год смерти генерала его другом и шурином И.В. Малиновским была составлена биография заслуженного воина. В 1845 г. известный русский публицист П.А. Плетнёв напечатал свою рецензию в журнале «Современник»: «Эта небольшая биография содержит одно простое исчисление прекрасных дел человека, во многих отношениях незабвенного. Во всю жизнь, ни в каких обстоятельствах, не отступал он от тех правил, с которыми вышел из Лицея. Сочинитель биографии ведёт читателя от первой эпохи в жизни Вольховского до самой его кончины – и вы с каким-то отрадным чувством видите перед собою лицо кроткого христианина в душе, образованнейшего человека по уму, строгого стоика по жизни».
Знаменитый публицист употребил для нашего героя эпитет «незабвенный», и хотелось бы данной статьей еще раз напомнить о нём современным читателям.